35 лет назад мир, содрогнувшись от ужаса, понял, как смертельно опасен мирный атом, вышедший из-под контроля. С тех пор о чернобыльской катастрофе сняты сотни фильмов, написаны тысячи книг и статей. Проанализировать причины и последствия страшной аварии районная газета не в силах. И мы решили просто вспомнить ее ликвидаторов, ведь среди тех, кто ценой своих жизней и здоровья заслонил мир от еще более страшной беды, были и наши земляки. К тому времени они уже отслужили в армии, и, когда произошла авария, их срочно призвали из запаса на борьбу с невидимым, но смертоносным врагом.
Многие наши земляки, участвовавшие в ликвидации, оставили воспоминания, вошедшие в неизданную книгу, — это подлинные голоса очевидцев, голос самого Чернобыля. «Героем себя не считаю — выполнял приказы, делал свою работу». «Мы просто выполняли свой долг». «Слезились глаза, першило в горле, слабость, тошнота, постоянные головные боли…» «Мы натурально закрывали Родину от радиации своими телами». «С годами всё аукнулось — хронические заболевания, резкое ухудшение здоровья…»
Мы решили опубликовать отрывки из воспоминаний чернобыльцев, уже ушедших из жизни. Некоторые из них не дожили до шестидесяти… Давайте добрым словом помянем их и совершенный ими подвиг!
Алексей Косяченко, рядовой, по военной специальности электромеханик, участвовал в ликвидации последствий аварии в самые первые месяцы — с мая по сентябрь 1986 года. Получил дозу облучения в 19,5 рентгена. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени. Жил и работал в поселке Искра. Весной 2011 года, когда в сквере напротив трикотажной фабрики открывали памятник землякам, погибшим в мирное время при выполнении воинского долга, Алексей заплакал и сказал: «Это мне памятник поставили!» В декабре того же года он умер. Вот отрывок из его воспоминаний:
— Город Припять (это в трех километрах от ЧАЭС — авт.) встретил нас гнетущей тишиной. Кругом всё в зелени, дома красивые, нарядные. И пусто, словно здесь поселилась смерть. На свалках — автомобили, легковые и грузовые, стекла и двигатели в них разбиты, сиденья и колеса порезаны от мародеров. Ничего трогать нельзя, всё заражено. Приходилось выполнять разные задания: смывать специальной смесью со зданий радиоактивную пыль, были и выезды на ЧАЭС. А из средств защиты у нас только «лепестки» — марлевые повязки…
Виктор Коновалов, рядовой, водитель, ликвидируя аварию в августе-сентябре 1986 года, получил дозу облучения в 25 рентген. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени. Работал на заводе «Сельмаш». Он вспоминал следующее:
— Был водителем АРСа — авторазливочной станции. Занимались дезактивацией домов в деревнях (мыли их водой с моющим составом), заправляли вертолеты, ездили на станцию. Самое яркое впечатление — больше двух часов не могли выехать из 30-километровой зоны отчуждения вокруг ЧАЭС, стояли на КПП и мыли машину. Мы её всю выдраили. А прибор показывает повышенную дозу радиации. Так ее, родимую, и полоскали, пока не достигли нормального показателя…
Николай Добросоцкий, рядовой, химик-разведчик, боролся с последствиями катастрофы в мае-августе 1986 года. Из наград — медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени. Работал в совхозе «Урюпинский». Ему навсегда запомнилось чернобыльская пустота:
— Когда въезжали в зону отчуждения — становилось не по себе, жутко. Едешь по безлюдным деревням, а по улицам бродят куры, кошки, собаки. В Чернобыле красивые современные дома, улицы, и тоже без людей. Проедет военная машина, и снова никого. По пути проезжали целые кладбища брошенной техники…
Александр Усов, рядовой, химик, ликвидатор аварии в мае-июле 1988 года, получил дозу облучения больше четырех рентген и медаль «За спасение погибавших». Работал электриком на заводе «Хоупак». Остались воспоминания:
— Каждый день ездили на станцию — реактор, одетый в саркофаг, всегда был перед глазами. Как электрик, я ремонтировал инженерные машины разграждения. Бывало, залезешь внутрь этого танка и сидишь безвылазно, пока не сделаешь проводку. Эти мощные машины — бульдозер и экскаватор в одном лице — делали главную работу по разбору завалов в районе реактора…
Вячеслав Горобец, ефрейтор, связист, участвовал в ликвидации последствий аварии в сентябре-декабре 1987 года. Награжден медалью «За отвагу». Работал на МЭЗе. Рассказал немногое:
— Нам досталась тяжелая солдатская доля. Обрабатывали дома с помощью АРСов, снимали лопатами грунт, грузили вручную на самосвалы и, что самое горькое, сносили целые белорусские деревни, где еще недавно жили люди. Всё время мы находились в средствах индивидуальной защиты, чтобы уменьшить дозу. Ведь всё вокруг «фонило»: и дома, и деревья, и сама земля…
Сергей Фёдоров, рядовой, ликвидатор аварии в июле-сентябре 1988 года. Полученная доза облучения — 4,7 рентгена. Работал сварщиком на крановом заводе. Из воспоминаний:
— Ежедневно на 4-м блоке работали отбойными молотками до тридцати секунд в день, не дольше, слишком сильная была радиация — пробивали отверстие в стене к реактору. Затем помывка и переодевание в чистое. Каждый день одно и то же, пока не заменили. Похоже, мы работали в зоне повышенной радиации… Вместе со мной туда призвали еще шестерых земляков.
Иван Водянов, старший сержант, химик-дегазатор, под Чернобылем побывал в мае-августе 1986 года. Доза облучения — свыше 16 рентген. Работал в колхозе «Россия» Урюпинского района. Оставил короткие воспоминания:
— Нас возили АРСами на аэродром. Специальным составом мы заправляли вертолеты, и они его потом разбрызгивали над зоной отчуждения. В течение недели мы поливали крышу блока 4-го реактора латексом, собирали свинец по территории. Со мной в одной команде был один земляк…
Алексей Винокуров, рядовой, бетонщик-дезактиваторщик, служил в Чернобыле в августе-декабре 1988 года. Доза облучения — почти 10 рентген. Работал в урюпинской ПМК-68. Воспоминаниями делился неохотно:
— Вместе с четырьмя урюпинцами был в зоне отчуждения. Работали на расчистке машинного зала 4-го энергоблока. Там была полная разруха — крыша обвалилась, везде груды обломков, земли. Задача заключалась в расчистке территории у реактора. В день работали по 45 секунд, чтобы не получить большую дозу излучения. За это время успевали бросить несколько лопат земли. А у самого реактора можно было находиться не больше одной минуты в неделю…
Большинство чернобыльцев не оставило никаких воспоминаний: одни не хотели, слишком тяжело было об этом вспоминать, другие — не успели…
Подготовил С. ЗАВОЗИН.
НА СНИМКАХ: легендарное дерево-крест, росшее недалеко от четвертого ректора; урюпинские чернобыльцы во время очередной годовщины аварии на ЧАЭС — не все из тех, кто запечатлен на этом снимке, сегодня живы.
